Волшебный бумеранг - Страница 51

Генераторы экранизации волн, как и было обусловлено в Штабе, включались один раз в трое суток и действовали не менее двух часов. Под влиянием Гашо и его друзей люди поверили в то, что в эти часы можно разговаривать вполне свободно. Из каменных конур и темных пещер они выходили на площадь, собирались небольшими группами, и говорили, говорили… Пока что это были разговоры, в которых они словно бы прощупывали друг друга, как бы заново знакомясь. Коля понимал, что нужно время, прежде чем исчезнет взаимное недоверие, а главное - недоверие к самой возможности думать и делиться своими мыслями.

Каждый раз в такие часы на всех переходах, ведущих к площади, ставилась охрана, которой вменялось в обязанность извещать о приближении карателей. Как только раздавался сигнал об опасности, люди сразу же расходились, каратели в черных плащах обследовали площадь, заглядывая в конуры и темные пещеры. Не заметив ничего недозволенного, они исчезали, а в людях вырастала вера: значит, правда, что шахо контроля в определенные часы утрачивает свою власть…

Так продолжалось довольно долго. В этот период Коля никак себя не проявлял - он только ходил и слушал. А люди тем временем привыкали к этим определенным часам. Они называли их «часами свободы». Они уже сами хорошо знали, когда начинаются и когда кончаются эти часы, и дружно сходились на площадь. Теперь они уже не могли представить себе свою жизнь без таких общений друг с другом. Это было невозможно так же, как жить без воды, пищи и воздуха…

И вот тогда Коля сделал следующий шаг - из самых верных друзей Гашо он создал комитет, который назвали Братством Свободных Сердец. Председателем его избрали Гашо. Настало время, когда Коля смог изложить Братству свою программу. Он назвал ее своей только потому, что не имел права рассказывать о государстве повстанцев.

Члены Братства сначала отнеслись к его программе с недоверием Шесть тысяч оборотов господствует Бессмертный, и ни одна живая душа за это время не осмелилась поднять голос против него.

Две тысячи оборотов тому назад попробовал восстать против Бессмертного его Сын. Но не успел даже закончить своей вольнолюбивой проповеди, хотя был таким же бессмертным - кровь от крови, плоть от плоти Бога-Отца! Какое же имеют право смертные люди надеяться на свержение Единого Бессмертного?.

Тогда поднялся высокий, скуластый Гашо. Он был выше на целую голову любого из присутствующих здесь. Его умные, с искринкой, чуть прищуренные глаза внимательно оглядывали членов Братства, словно пытались понять, чего боятся эти люди - смерти за великое дело или вечных предрассудков? Он хорошо знал, что никто из них не боится смерти. Но предрассудки иногда бывают страшнее самой смерти.

Гашо сказал:

- Братья! Все вы видели, как валятся каменные пещеры, простоявшие тысячи оборотов. Наступает такое время, когда им приходит конец. Ребенок заденет пальцем один камешек - и то, что казалось вечным, нерушимым, рассыпается… А наш народ не ребенок!.. В народе сотни миллионов мозолистых пальцев. Только все они разобщены и каждый существует отдельно. Они не привыкли собираться в единый кулак. Если же мы все соберем их вместе, то будет такой могучий кулак, против которого не устоят ни каратели, ни жрецы, ни сам Бессмертный!..

Два часа советовались члены Братства. И потом еще много раз по два часа. И постепенно воскресала вера в собственные силы, рождалась уверенность, что Бессмертный может стать смертным, если этого захотят освобожденные люди.

Когда прошло пол-оборота, Николай- убедился, что их Братство уже заметная сила.

Скотоводы, как и прежде, месили утомленными кулаками толстобоких дагу, их дети вылавливали в канавах загустевшую белковину, механики заводов искусственного белка в своих зубастых машинах перемалывали недра планеты, изготовляя из минералов еду для животных и людей. Там, где долго работали эти машины, образовывались широкие площади, и на них создавали новые фермы, а стены площадей сразу же заселялись: в них возникали каменные конурки в несколько этажей…

Да, внешне все было спокойно. Но это напоминало спокойствие большой реки, поверхность которой скована толстым льдом. Жрецы и каратели ходили по этому льду, им казалось, что он вечен и нерушим. На самом же деле подо льдом бурлила жизнь, рождались мощные источники, пополняя могучее течение водой, которая завтра подымет лед, оторвет его от берегов, разрушит и понесет в небытие…

Однажды Колю пригласили на митинг, который должен был состояться на соседней площади. Люди стояли плечом к плечу и слушали его речь. Ему видны были только их головы и глаза, в которых время от времени он замечал вспыхивающие огоньки. Окончились часы свободы, и толпа начала редеть. Коля тоже направился к переходу, ведущему к его дому. Переход был темным, на каменном полу шевелились человеческие тела, и продвигаться вперед приходилось на ощупь.

Вдруг чьи-то железные руки схватили его за шею, сдавили горло, а в рот затолкали какую-то грязную тряпку. Он не смог ни крикнуть, ни шевельнуться В глаза ударил яркий свет. Сильные руки оторвали его от пола, подняли в воздух и понесли под самым потолком широкой улицы, вымощенной большими каменными плитами. Чуть придя в себя, он увидел рядом с собой двух здоровенных карателей, которые, держа его за обе руки, летели на своих черных плащах. Внизу под ними ходили хорошо одетые люди. Они равнодушно посматривали на каменное небо, висевшее над улицей, а увидя карателей, держащих узника, о чем-то переговаривались. На улице расположились многокомнатные дома. Там жили семьи карателей и других прислужников Храма.